Самые главные матчи сезона и должны быть боевыми. Много удалений, пропущенных шайб и, как следствие, все три матча проиграны. Конечно, это- провал. Даже не хочу слышать про судейство: нужно быть выше этого и уметь забивать. Я признаю только спортивную сторону вопроса. Все эти подковерные дела пусть остаются слухами, даже если они и были. Это – хоккей, и без травм, драк в играх равных соперников не обойтись. Во всех трех матчах мы ни разу не вели в счете.
В первых периодах, когда еще силы были, не забили ни одной шайбы. Во всех трех матчах, по ходу их, проигрывали 0:3. Как мы хотим выигрывать, если даем главному своему сопернику такую огромную фору? Здесь каждый гол важен, тем более с «Шахтером», который дважды сумел в Барнауле выиграть, а следовательно показать свой бойцовский характер. Видимо, соперник хотел выиграть больше, чем мы и добился своего. Здесь или наши тренеры не смогли донести до хоккеистов нужные идеи и слова или внутри коллектива нарушилась психологическая система отношений: кто-то верит в победу, а кто-то уже нет. Будем от таких освобождаться без сомнения.
Все эти разговоры, что лига слабая, что это – не наш уровень, никакой пользы не приносят, а только уводят в сторону от выполнения обязанностей хоккеистов. У них есть контракты, которые нужно выполнять. Пока они не могут выполнить даже те обязательства, которые у них есть в этой лиге. В свою очередь все свои обязательства руководство клуба выполняет. У нас обманутых нет и не будет.
Я не думаю, что хоккеисты «Шахтера» мастеровитее наших. У наших есть и игровой опыт, а у некоторых даже высокие звания мастеров спорта. Но на площадке все равны и побеждает тот, кто больше забивает шайб и у кого крепче нервы, спортивный характер, лучше физическая и психологическая готовность. Здесь «Шахтер» оказался крепче: в Барнауле, например, проигрывая игру, сумел сравнять счет в конце матча, а по буллитам выиграть его. Можно вспомнить и разгромные 2:8 на своей площадке и все пять проигранных матчей в Прокопьевске. Факты – упрямая вещь.
В свое время я много забивал и у меня есть понимание, как это делается: там, откуда забиваешь, очень сильно «получаешь». Поэтому уже давно для меня все понятно: для того, чтобы я стал добрым, я должен быть жестоким.
