Очень непростая карьера хоккеиста складывалась у одного из лучших защитников барнаульского хоккея 90-х годов Александра Климова. Ему прочили блестящее хоккейное будущее в Суперлиге, он поиграл в именитых командах – омском “Авангарде”, московских “Крылышках”, он объездил, можно сказать, всю Россию, но каждый раз возвращался в свою родную команду, в свой город – Барнаул. Сейчас ему уже 35 лет, но он не собирается заканчивать с хоккеем, а мечтает поиграть еще в Высшей лиге. Идеальный вариант для него – выход туда вместе с “Алтаем”. Желание и здоровье есть.
Климов Александр Юрьевич. Защитник барнаульской хоккейной команды “Алтай”. Родился 6 ноября 1972 года в Ташкенте. Воспитанник ташкентского “Бинокора”. Играл в командах мастеров барнаульского “Мотора” (с 1990 года с перерывами), в “Авангарде” (Омск), “Рубине” (Тюмень), “Крылья Советов” (Москва), ХК ЦСКА (Москва), “Энергии” (Кемерово), “Металлурге” (Серове), “Молоте-Прикамье” (Пермь).
– Александр, где ты учился играть в хоккей?
– В Ташкенте. В 70-х годах там построили прекрасный Дворец спорта, затем еще и тренировочный каток. Создали хорошую команду, в которой сначала играли москвичи и хоккеисты из других западных городов СССР, а затем в “Бинокоре” играли многие новосибирские мастера. Команда успешно играла в Первой лиге первенства СССР. Так что, учиться хоккею было у кого.
Со второго класса я стал заниматься в группе подготовки, так как жил недалеко от Дворца спорта. Ходил туда заниматься, и в 16 лет меня уже взяли в команду, так как был “габаритным” мальчиком.
Сыграл две игры с “Кренгольмом” из Нарвы и должен был ехать с “Бинокором” на сборы. Но в тот период времени произошло сокращение финансирования команды и из нее стали уезжать лучшие хоккеисты. “Бинокор” сразу же вылетел из Первой лиги, год поиграл во Второй лиге и был расформирован буквально перед этими сборами, на которые я должен был ехать.
– Казалось бы, до этого у тебя все складывалось очень хорошо?
– Если анализировать весь свой хоккейный путь, то все эти “путешествия” начались с развала команды в Ташкенте. Играть очень хотелось, и когда появился вариант с Новосибирском, то по протекции тренера “Бинокора” Погорельского, я оказался там. И попал в свои 16 лет в “Машиностроитель”, который играл во Второй лиге.
На предсезонном турнире в Темиртау, где “Машиностроитель” играл с барнаульским “Мотором” меня приметил его главный тренер Вячеслав Бугорский и пригласил в команду. Но играть за “Мотор” в том сезоне не пришлось, так как “Мотор” вел отчаянную борьбу, чтобы остаться во Второй лиге. Было не до экспериментов с молодежью.
– Благодаря кому ты стал хоккеистом?
– Это прежде всего, благодаря Виктору Михайловичу Стройнюку и Виктору Геннадьевичу Якимову, которые учили меня в Барнауле играть в настоящий хоккей, доверяли мне в 17 лет играть в команде.
Мне очень повезло, что в то время в “Моторе” играли высокотехничные хоккеисты – Александр Шляхта, Валерий Доброумов, Сергей Лапердин, Игорь Андрющенко и др. У них действительно можно было чему-то научиться. Это были “светлые хоккейные головы”.
– А почему в то время техничных игроков было больше?
– Потому что хоккей был совершенно другим, менее интенсивным. Было больше времени принять решение на льду, сейчас сильные команды, укомплектованные физически крепкими и быстрыми хоккеистами, не дают этого делать. Хоккей стал быстрее и жестче.
– В какой хоккей играть проще?
– Где есть система, тактическая схема. Особо и думать не надо, если еще есть в команде сильные исполнители. Отобрал или подобрал шайбу, отыгрался и играешь на своей позиции. Так мы при Якимове играли, каждый знал, что должен делать.
– Как лучше воспитать молодого хоккеиста?
– Чтобы он играл рядом с опытным мастером, тогда он быстрее будет прогрессировать. В 1989 году наш тренер Виктор Стройнюк привез из Ангарска, где он работал тренером, молодых 18-летних никому не известных ребят Сергея Ярового и Юрия Злова. Они здесь сезон поиграли и их отправили назад, ничем они особо не запомнились. А в следующем году они играли в “Ермаке” вместе с новосибирским мастером спорта Игорем Грачевым, который раньше играл за “Сибирь” и “Бинокор”.
Поехал он в Ангарск за автомобилем, который ему обещали там за год. Так вот, играя рядом с Грачевым Юрий Злов за год стал лучшим бомбардиром, забросив что-то около 50 шайб! В одной игре в Барнауле Злов забросил нам 5 шайб!
После того сезона Грачев уехал домой на автомобиле, а Злов был приглашен в омский “Авангард”. Затем он играл в тольяттинской “Ладе”, дважды был чемпионом страны, дважды серебряным призером.
Это наиболее яркий пример прогресса молодого хоккеиста. В этом плане обмен игроками хоккейных школ пошел только на пользу. И у нас, когда приходил в команду из других городов какой-либо техничный игрок, то было приятно почерпнуть от него что-то новое. Например, Виталий Ткаченко из Омска, Сергей Гостев из Усть-Каменогорска, но играл он тогда за Магнитогорск, Астахов Эдик из Челябинска.
Или даже Андрей Соловьев, когда вернулся из Усть-Каменогорска, у него-то школа какая была! Рядом с Борисом Александровым в одной тройке сколько лет играл! Это очень важно, когда разностилевые игроки в одной команде с тобой играют.
– Как ты относишься к частым переходам из команды в команду?
– Если это не связано семейными обязательствами, когда жена остается дома, а муж гастролирует по всей стране. Сам я женился лишь в прошлом году, поэтому мои переходы не влияли ни на чью жизнь.
Искать себя в хоккее надо, если есть шанс попробовать свои силы, то почему нет? Другое дело – просчитался, не угадал, не получилось. Смешно слушать разговоры о том, что “вот надо было поехать туда, а я не поехал, а меня звали!” А как это могло произойти, если человек даже и не пытался, боялся потерять даже то, что у него было!
– А сам ты жалеешь?
– Себя? Нет. Тогда одно время было, сейчас – другое. Но всегда нужно было работать над собой, не жалеть себя.
В 20 лет я был на просмотре, на предсезонном сборе, с казанской командой Суперлиги “Итиль”. Надо было там и оставаться, быстрее бы вырос в хоккеиста. Но я допустил просчет, что согласился на предложение главного тренера омского “Авангарда” Леонида Георгиевича Киселева. Просчет заключался в том, что не поехав в Омск, у меня в жизни пошло бы все по-другому. Хотя Киселеву я всегда останусь благодарен за доверие, веру в мои хоккейные возможности.
Кстати, после длительного двухгодичного перерыва, связанного с тяжелой травмой и моей большой ошибкой в жизни, когда пришлось начинать играть в хоккей заново, Киселев приглашал меня в “Авангард”, когда его команда была уже бронзовым призером. И, в принципе, он особо не нуждался в моей помощи, а в большей степени – хотел помочь мне.
Я ценю его очень, как специалиста, как великого организатора. Прежде всего,за его человеческие качества. Он очень хотел, чтобы я играл у него. Он даже выкупил меня, хотя в Казани меня целый месяц уговаривали остаться, обещая трехкомнатную квартиру.
И во второй раз в Омске мне не повезло, на предсезонке мне сломали кисть. Киселев договорился с Хабаровском, чтобы меня взяли в “Амур”.
Отправил туда на три месяца, но я пробыл там 10 дней и отказался, не нравилось мне там. У меня контракт был с “Авангардом”, но Киселев пошел мне на уступки и отпустил в Тюмень. Там я отыграл сезон у хорошего тренера Александра Константиновича Кузьмина. Кстати, он наш, алтайский, но играл и жил в Омске, а затем перебрался в Тюмень и создал отличную команду “Рубин”. Команда была очень опытной: играли ребята из Омска, Киева и других городов.
Омская тройка Елаков – Дякив – Латышев, была в “Рубине”очень грозной силой. Мы играли в Восточной зоне Суперлиги, “обижали” многих, и в конечном итоге обошли “Амур”, “Химик”, “Трактор”, ЦСКА, “Крылья Советов”, “Салават Юлаев” и др.
Из молодых в “Рубине” был еще нападающий из Новокузнецка Дмитрий Пархоменко, он тоже за “Авангард” играл несколько лет. В “Рубине” было много “списанных” из Омска игроков, и поэтому матчи с “Авангардом” были очень серьезными и ответственными: каждый хотел доказать, что с ним расстались в Омске еще рано.
– А с чем был связан твой приход в “Крылья Советов”?
– В Тюмени в то время было снижено внимание к команде, и если помните, то она в тот сезон 1998-1999 годов заняла последнее 22 место в Суперлиге. Как раз перед этим сезоном я и ушел в “Крылья Советов”, где был очень приличный тренерский состав: главным тренером был Котов, старшим тренером – Канарейкин, который Магнитку возглавлял и является лучшим тренером России по итогам прошлого сезона. А третьим тренером был Терехин.
Но как раз в августе 1998 года в стране произошел дефолт и многие клубы оказались к нему не готовы, в том числе и “Крылья”. Сама атмосфера в команде способствовала тому, что нужно было определяться: денег там не платили, наступало банкротство. И я принял предложение руководителя ХК ЦСКА Валерия Ивановича Гущина. И тот сезон доигрывал в Высшей лиге в ЦСКА у Виктора Васильевича Тихонова. Из хороших мне знакомых там уже был Володя Зоркин, с которым мы играли в “Рубине”. Был тогда в ЦСКА и Игорь Шевцов, с которым мы встретились в прошлом сезоне в “Молоте”.
Здесь автору хотелось бы сделать небольшое отступление от интервью. После выступлений за ЦСКА Александр Климов принимает более, чем странное решение, оставив хоккей в 27 лет, в самом расцвете сил.
Что это было? Разочарование в своих предпочтениях тому или иному клубу, неправильность выбора или то, что он был в стороне от той жизни, где уютно себя чувствовали его сверстники? Или сознание того, что в то время пока он пробивает себе путь на хоккейном поприще и каждый раз что-то этому мешает, то травмы, то серьезные катаклизмы происходящие в стране, выбивающие его команды с когорты сильнейших?
А в то время другие люди уже самоутвердились, имеют семьи, детей, достаток, а ты все еще в погоне за своей “синей птицей”, но так и не поймал ее. Хочется просто бросить все и начать жить заново, с белого листа. Не думать, что надо идти на тренировку, не ждать обещанных денег, которых и не будет, потому как у обещавших их и нет. А жизнь сейчас другая, и проезд даже в транспорте не 5 копеек. А по жизни, чтобы “проехать”, сколько нужно? Ведь в 27 лет еще не поздно начать все заново?
И он решил попробовать себя вне хоккея.
– Александр, что тебе дали три года без хоккея?
– Было много завистников и недоброжелателей, которых мой уход из хоккея вполне устроил. Они говорили, что я правильно все сделал, что все равно в хоккее вряд ли что получилось бы и т.д. Тем самым они не успокаивали меня, а, наоборот, разжигали во мне желание доказать всем и себе, в первую очередь, что свой игровой потенциал я еще не выбрал. Они и подтолкнули меня к возвращению в хоккей в третий раз.
Это возвращение было очень непростым. За три года были растеряны многие навыки, ведь хоккей – это не футбол. На коньках год не покатаешься и, считай, все заново надо начинать. А тут три года прошло! Нужно было “переломить” себя, чтобы попроситься тренироваться с “Мотором-2”, где играли сплошь пацаны. Я начал играть за фарм-клуб, а после первого круга уехал в Кемерово к тренеру Виктору Ивановичу Семыкину, потому что хотел играть на более высоком уровне.
В “Энергии” я доиграл сезон, но тут началась “эпопея” в крае с выборами губернатора, и новое руководство “Мотора” позвало меня в родную команду через много лет спустя. Было приятно, что я оказался дома нужен, я этого ждал. Я честно сказал об этом Семыкину. Он согласился, что “конечно, дома лучше”. Но я видел и чувствовал, что он обиделся на меня: после трех лет моего отсутствия в хоккее он поверил в меня, взял в команду, давал играть, рисковал, готовил меня к следующему сезону…
А я ушел, поверив обещаниям Толочко и иже с ним. Что они тут делали, не поддается никакой логике. Развалили и угробили прежнюю команду за какой-то месяц! Тренером команды тогда был Юрий Николаевич Пережогин, который был грамотным специалистом, но во всем зависимым от Толочко, который сам определял состав на игру будучи менеджером клуба, а не тренером. В таких условиях Пережогин отработал с десяток игр и сбежал в “Спутник”. На его место взяли тренера из Саратова Куплинова, который “потащил” в команду вообще непонятно кого. Из команды были уволены самые авторитетные игроки – Афонин и Дессерт. Кроме них – Потапов, Костюков, Пепеляев, Бакланов. Мы ходили к руководству клуба, просили их оставить. Нас просто выгнали, не стали даже разговаривать. Специально все это делалось, чтобы проще было командой управлять. Кто голос подавал – от тех избавлялись. Затем убрали меня, Терентьева, Сажина и Малюшко. Эти три нападающих цену себе знали, да и играли неплохо. Тоже непонятное решение. Мы знали, что у новых хоккеистов в команде были очень высокие зарплаты, под 80 тысяч рублей. Все коренные игроки команды получали 20-30.
Естественно, что в команде была нездоровая обстановка, коллектива не было. Одни играли за 20 тысяч, другие сидели на скамейке запасных за 80. Кто рот открывал – того увольняли.
– А что ты говорил Михаилу Толочко?
– Я его при всех в раздевалке спрашивал: “Зачем вы навезли этих игроков, а всех местных уволили?” Предлагал ему: “Вы сделайте всем одинаковую зарплату, по 20-30 тысяч, а остальные деньги отдайте на премии. Все, кто в составе будут играть, будут биться в таких условиях! А так получается: одни по 35 смен играют за матч, под шайбу ложатся и 20-25 получают, а другие за 80 на скамейке сидят или даже на трибуне, и над нами же смеются.
Какая тут дружба в команде будет? Ведь 50 человек через команду за сезон пропустили! Когда они меня опять в фарм-клуб отправили, то я уехал сначала в Казахстан, в хорошую команду, в Рудный. А затем – в Серов, в Высшую лигу.
– За счет чего удерживает позиции в Высшей лиге “Металлург”?
– Там тренер очень грамотный – Александр Анатольевич Педиков. У него очень хорошая дисциплина в команде, все построено на хорошей работе. Две тренировки в день по 2,5 часа каждая. Никого он особо не жалеет, делает свое дело каждый день добросовестно и никого не слушает. У меня напарники были совсем молодые ребята по 18-19 лет, и ничего – справлялись. Команда заняла шестое место и вышла в плей-офф.
Два года мы играли на очень высоком уровне. В 2006 году, когда в Серов “Крылья Советов” приехали вообще аншлаг был. Дворец спорта у них в Серове, конечно, самый ужасный, но народ там хоккей любит. Пятичасовые тренировки в день держат весь сезон хоккеистов в тонусе. Тренироваться было тяжело, зато игралось легко.
Недели две нужно потерпеть эти нагрузки, а дальше все идет по “накатанной дорожке” В прошлом сезоне мы у “Автомобилиста” в Екатеринбурге две игры выиграли и еще один матч в Серове. А у этой команды задача была – занять первое место.
– А с чем был связан твой “развод” с “Металлургом”?
– С тем, что “начал на сторону смотреть”. В ноябре 2006 года, в самом начале чемпионата меня в “Автомобилист” стал приглашать главный тренер команды Леонид Киселев, которому была поставлена задача. Он начал комплектовать “свою” команду из проверенных им людей, пригласил и меня. Понятно, что в команде с высокой задачей всегда играть приятно. Да и Серов с Екатеринбургом не сравнится. Но я был “на контракте” и тренер “Металлурга” меня в “Автомобилист не отпустил. С тех пор я попал в его список “неблагонадежных”, и в феврале он мне сказал, перед плей-офф: “Ты хотел играть в “Автомобилисте”? Можешь ехать!” Но там уже сменился тренер, вместо Киселева был назначен Сергей Шепелев. поэтому я поехал в Пермь, куда меня пригласил главный тренер “Молота-Прикамья” Николай Ванин.
– Не пожалеешь, что пришлось уйти из “Металлурга”?
– Считаю, что время проведенное мною в этой команде не пропало даром. Я играл там по 30-35 смен за матч, свои деньги зарабатывал честно. Финансовые условия были хорошими. Работать с тренером мне нравилось: он был требовательным, жестким. Так и должно быть. А ушел я в более сильную команду, чего же мне жалеть? И тренер “Молота” Ванин мне был хорошо известен еще по его работе в воскресенском “Химике”. С февраля прошлого года я оказался в Перми, играл и в плей-офф. Мы прошли удачно Альметьевск, выиграли два матча в Ижевске и оставалось только выиграть один в Перми. Но мы оба матча проиграли, а затем и решающий пятый в Ижевске. У нас к этому времени было много травмированных игроков, не хватало защитников. Накапливалась усталость и не хватило именно свежести, физических сил. Никто не ожидал такой концовки в плей-офф. Подбор игроков был сильным, много матчей играли на классе. Кто был по-опытнее, тот сам себе дозировал нагрузки.
– Примерно также было и в кемеровской “Энергии”?
– Там два классных вратаря было: Чащухин и Лисовец. Они в любой момент могли поменяться в воротах и хуже от этого не было.
– Согласен ли ты с тем, что хоккей может стать второстепенным видом спорта в Барнауле, если наша команда будет играть все время в Первой лиге?
– Что футбол может “задавить” хоккей? Если “Алтай” не будет прогрессировать в результатах, то интерес к нему со стороны властей может угаснуть. А если мы будем выигрывать, то и статус наш со временем будет выше. Если мы даже в этом году выйдем в финал плей-офф, то нужно будет формировать команду Высшей лиги. Костяк команды для этого у нас есть, большинство местных хоккеистов. Нужно только молодых лимитных игроков двух-трех подготовить, но это здесь очень сложно сделать. Лучшие очень рано уезжают и до команды доходят те, кто остались. Укреплять команду хорошими хоккеистами все равно надо будет, возвращать своих в команду придется.
