Зато в конце 40-х бурно развивалась, и бывший Соцгородок, вобравший в себя многие сотни эвакуированных из-за Урала, заметно разросся. Подросло и новое поколение, по-настоящему войны не знавшее, но лиха хлебнувшее. Именно оно и положило начало славе алтайского футбола, его восхождению. Здесь вырос и будущий футболист барнаульских команд «Красное знамя», «Сигнала» и «Темпа» Владислав Роднов, с которым и пойдет наша беседа.
Владислав Павлович Роднов. Родился 25 декабря 1938 года в Дедовске (Московская область). Полузащитник и нападающий барнаульских футбольных команд «Красное знамя» (1956-1957 гг.), «Сигнал» (1960-1961 гг.), «Темп» (1962-1963 гг.). Обладатель Кубка Сибири 1960 года в составе «Сигнала». Чемпион зональных соревнований команд класса «Б» 1963 года в составе «Темпа».
— Владислав Павлович, вы коренной барнаулец?
— Можно сказать и так: в Барнаул я попал в неполные три года. Был эвакуирован осенью 1941 года из Подмосковья вместе с мамой, сестрой, братом и двумя родными бабушками. Одна из них той же зимой в Барнауле простыла и умерла. А до этого мы жили в Дедовске, отец — Павел Павлович Роднов, работал главным инженером на ткацкой фабрике, был коммунистом. Погиб в ополчении под Москвой в октябре 1941 года. Похоронка на него пришла уже сюда.
Наш эшелон в пути следования немцы разбомбили и нас вытаскивали из горевшего вагона. Но этого я не помню.
В первое время жили на сцене клуба меланжевого комбината, затем в подвале одного из домов с аркой в проезде 9 мая. И только лишь спустя какое-то время нас переселили в 36-й дом по проспекту Калинина (сейчас он под номером 5).
После войны я учился в 25-й школе в одном классе с Анатолием Брыкиным. Сидел с ним за одной партой, играли вместе в футбол в «Красном знамени» за юношескую команду.
Очень много из нашей команды брали в юношескую сборную края, где меня выбрали капитаном. К тому времени я уже учился в текстильном техникуме, и приходилось уезжать на практику в другие города, но это было даже интересно с познавательной точки зрения.
— Вы воспитанник дворового футбола?
— Да, в первый раз на настоящую тренировку я попал в спортзал военного госпиталя на улице Воровского. Недалеко, где жили футболисты Федулов и Вяткин.
Тренера у нас не было, а был спортивный организатор с меланжевого комбината Михаил Ионович Алексеев. Детей он очень любил, своих Бог не дал. Летом ему давали отпуск, и он использовал его для поездок с нашей командой по краю.
В общем, энтузиаст своего дела. Если нас не пускали на стадион «Красное знамя», то он до директора комбината доходил, но разрешение для нас выбивал. Мы там проводили все свое свободное время.
Естественно, что многие хорошо управляли мячом, были кудесниками. Особенно выделялся своей филигранной работой с мячом Юра Имаев. Это был самородок, обыграть мог несколько человек, а пас отдавал удивительно удобный и мягкий.
Борис Курохтин и Стас Каминский бежали, как электрички, да и ударами обладали. То же самое можно сказать и об Анатолии Брыкине, игравшем левым инсайдом.
По манере игры он был похож на брата Бориса, но имел и свой неповторимый почерк диспетчера команды и его главной пробивной силой. Голов он забивал много, но и пахал на поле отчаянно. Кстати, его игра нравилась Анатолию Федулову.
— А почему их всех оставили служить в Барнауле, а вас нет?
— Мой командир оказался в командировке, и военкомат воспользовался этим, отправив меня на Дальний Восток, где я служил три года во Владивостоке и Хабаровске. Там я служил в радиолокационных войсках и играл в футбол на Первенство округа. Ко мне в гости заходили наши футболисты «Урожая», когда приезжали играть по классу «Б». Анатолий Федулов попросил и мне даже двое суток увольнительных давали, чтобы я пообщался с товарищами.
Когда весной 1960 года вернулся в Барнаул, то меня сразу взяли в команду радиозавода. За один день устроили на работу, у меня еще и паспорта не было. Все Иван Мягких «пробивал», он как играющий начальник команды в «Сигнале» был, а Леонид Коростелев — играющим тренером.
— В тот год Фомичев не взял в «Темп» лучшего бомбардира «Урожая» Крушнякова, а в «Сигнале» он продолжал забивать?
— Все-таки «Сигнал» — это не команда мастеров. В «Сигнале» были собраны добротные футболисты, создан прекрасный коллектив, но самые лучшие футболисты все равно были в «Темпе».
Володя Крушняков — замечательный бомбардир, всегда заряженный на чужие ворота, он очень много забивал, имел страшной силы удар. Однажды в Кызыле он ударом с лету попал мячом вратарю в голову метров с 11-12, так мяч от головы вратаря отлетел за центр поля! Вратарь даже руки не успел поднять, чтобы отбить его — прямо в лоб! Помню, что вратарь поднялся с земли и говорит: «Что-то я ничего не пойму…». А его защитник отвечает: «Да! Такие удары редко берутся!». Вратаря отвезли в больницу.
В Томске же футболист погиб от попадания сырым мячом в голову: произошло кровоизлияние головного мозга, и человек так и не пришел в себя. Это еще при Володе Алдине случилось, когда он за Томск играл. Запомнился мне один из чудесных голов Володи Крушнякова. В 1960 году в Чите он забил гол чуть ли не с центра поля. Забил его в своей манере. Выкатил чуть за полукруг мяч и хлестко ударил. Бил он по воротам при любой возможности.
— В чем заключался успех «Сигнала»?
— В отличном коллективе, в игровой дисциплине, в тренере Леониде Коростелеве. Беспрекословными авторитетами в «Сигнале» являлись и Женя Косарев, и Иван Мягких. Жили до того дружно, как одна семья. Я не помню случая, чтобы кто-то с кем-то поскандалил.
— Основными соперниками в крае были рубцовчане?
— Да, тяжелейшие игры. Не забуду один момент в матче с ними. Толя Тимофеев мне пас отдал, я между двух защитников проскочил, а выбежавший навстречу вратарь, столкнувшись с кем-то из своих игроков, упал. И я, забежав в ворота торпедовцев, поставил мяч за линией ворот, и в этот момент меня догнал защитник Вахрушев и грудью двинул так, что я улетел в сетку ворот…А вратарь руками подгреб мяч к себе. И гол не засчитали!
А судил этот матч в Рубцовске Александр Бородин. Вот он-то мне после игры уже, на ужине, и сказал: «Миленький, ты же знаешь, какие в Рубцовске болельщики. Нужно было ударить мяч так, чтобы он потрогал сеточку…».
— Может быть, еще и двумя ногами мяч в сетке держать, чтобы его не отобрали? Очень похоже на предвзятость.
— Да, чудесных случаев тогда много было. Как говорилось, некоторые тогда судили и за бутылку водки. Футболку по ходу матча на мне надвое разрывали и даже штрафного за это не дали. Как сзади за воротник дернули, так в одной «распашонке» и остался…
— Против кого сложнее всего было играть?
— Против братьев Ченцовых из Горно-Алтайска, они затем за Томск и «Кайрат» алмаатинский в Высшей лиге играли. Вот это были футболисты! Быстрые, техничные, выносливые. Против них так «накушаешься», что еле ходишь. Всегда удивлялся: почему их в Барнаул играть не брали?
Очень хорошо играл полузащитник в «Торпедо» Виктор Щекотихин, «вечный двигатель» рубцовчан, всю игру вел. Из наших — Стас Каминский.
Его Василий Сергеевич Фомичев пытался в «Урожае» поставить на левый фланг атаки, но Стасу по молодости лет не хватало в концовке, в завершении атак, или точнее, опыта. Мяч то рядом с воротами пролетит, то в штангу попадет. Бежал он мощно, бил по мячу хлестко, вверху хорошо играл.
Уже тогда было заметно, что «Краснуху» он явно усилил. Не случайно ведь его взяли в «Кайрат», где он стал мастером спорта и рекордсменом по числу сыгранных матчей.
Его все игроки уважали не только за мастерство, но и за человеческие качества.
— С кого можно было брать пример?
— В «Темпе» мне нравилось отношение к футболу Владимира Скориченко. Он уже с молодых лет заставлял себя работать до седьмого пота. Всегда просил меня на сборах поработать мячом с ним в паре. Это — в тяжелейший период времени, когда объемные тренировки под руководством Фомичева дополнялись еще индивидуальной работой. Володя ненасытным был до мяча, поэтому и футболист из него получился замечательный, мастер спорта.
— Фомичев любил бойцов и отдавал им предпочтение, нежели более техничным игрокам, играющим более красиво…
— Это так. Допустим, у нас в «Красном знамени» в обороне очень цепко играл Игорь Родников, в отборе он был как клещ.
Но были защитники гораздо интереснее его, умнее. Однако наш тренер Фомичев в «Темпе» отдавал предпочтение ему. За его надежность, неукоснительное выполнение поставленных задач.
— Были игроки, так и не раскрывшие свой талант?
— Яркий пример — Жора Засименко, бийский центрфорвард «Спартака». Имел великолепные физические данные, пробивные качества. Бежал, бил, прекрасно играл головой, стартовая скорость едва ли не лучшая в команде. Забивал и дома, и на выезде.
Мог играть где-нибудь и в более классной команде, но…Вредная привычка, вернее — тяга к ней, не дала ему раскрыть свои возможности в полной мере, и Фомичев отчислил его из команды.
— У Василия Сергеевича тяжело было в ученьи?
— Тяжко. Тогда ведь сборы были по месяцу, базу закладывали на весь сезон. Мы кроссы бегали, тренеры за нами ехали на автобусе, смотрели. Постепенно ко всему привыкаешь, терпишь. А когда наступает пора контрольных матчей, то понимаешь, что не напрасно все это делалось.
Наступает осознание, что в сравнении с соперниками выглядишь предпочтительнее их, хотя до этого казалось, что все болит так, как никогда не болело. Надкостница на ногах просто «отваливается».
— Многие говорили, что с Фомичевым работать трудно, а играть — легко.
— Согласен. Мы без боязни ехали в другие города, зная, что мы подготовлены отлично, а Брыкин с Федуловым обязательно забьют. Их боялись все команды. Так и спрашивали у нас: «А эти два «лося» приехали?». «Приехали, приехали», — отвечали. И видим, что настроения это соперникам не прибавляет.
— Кто из алтайских вратарей мог бы затмить славу Бориса Караваева?
— Рубцовский вратарь Виктор Пешников. Это был вратарь без нервов. Самородок, имел прекрасную реакцию, самоотверженность. Ему все равно было, где играть.
Он за «Темп» выступал против своей команды «Торпедо» в Рубцовске и великолепно играл. Помню, на сборах тренеры ЦСКА говорили о Пешникове как об отличном вратаре.
— Кого из полузащитников «Темпа» вы ценили больше всех?
— Николая Перевозчикова. Он с Дальнего Востока приехал, но сам из Подмосковья, играл за Хабаровск и Комсомольск, затем в «Алтайтрансстрое». Думающий игрок, мыслящий. Наблюдать за его игрой было большим удовольствием.
Когда он в «Темпе» появился, то командная игра стала иметь завершенный вид.
Мало кто из болельщиков знал, что у него были сильные боли в колене: поврежденный мениск. Ему врач ставил укол, делал «блокаду» коленного сустава, и Николай играл, превозмогая боль. Но как играл! На него, как и на Брыкина с Федуловым, народ на стадион ходил посмотреть.
По 20-24 тысячи человек приходило, ни один театр, ни один Дворец или клуб столько не соберет никогда. Вот это и была пропаганда футбола, не как сейчас: и пишут, и показывают, и деньги футболистам платят сумасшедшие, а 20 тысяч болельщиков ни один московский клуб собрать постоянно не может. А «Темп» собирал!
— Самое важное качество футболиста?
Все знают, что к таланту нужен характер. Я видел талантливых людей без характера. Почти у всех ничего не получилось — одни разочарования, и я видел способных, но хватких, целеустремленных.
Вот у таких как раз все и получается только из-за уверенности в своих силах. Надо, чтобы человек чувствовал или понимал, что это его дело, что этим хочется заниматься, и заниматься этим надо, как бы трудно ни было.
Сейчас мало кто знает, что одним из футбольных центров Барнаула 50-х, наряду с ВРЗ, была и Жилплощадка, подарившая алтайскому футболу Василия Фомичева, братьев Брыкиных, Немировских и Яблонских, Бориса Курохтина и Евгения Косарева, Станислава Каминского и Владимира Акузина. Футбольная окраина, появившаяся в 30-х и поражавшая своим архитектурным размахом, до 40-х так и не сформировалась: помешала война.
