В алтайском спорте немало ярких страниц, вписанных в спортивную историю края основоположниками без которых сегодня, каждый из его видов, уже и не представляется иначе. В футболе и хоккее – это Василий Фомичев, в легкой атлетике – Юрий Захаров, в боксе – Василий Данилов, в греко-римской борьбе – Дмитрий Маторин, в самбо – Валерий Метелица, в гандболе – Александр Васин, в фехтовании – Владимир Феоктистов, в баскетболе – Олег Толмачев. Ярчайшие личности, великие труженики спорта, приобщившие к нему многие тысячи наших земляков, люди, принесшие Алтайскому краю первые спортивные успехи, настоящих мастеров спорта и великолепную смену. В одном ряду с ними и мэтр современного алтайского волейбола Николай Русинов, стоявший у его истоков еще в 60-х. Уважаемый 70-летний специалист и поныне в строю: доцент отделения физической культуры и спорта Алтайского государственного технического университета по-прежнему занимается любимым делом – тренирует своих студентов.
Русинов Николай Владимирович. Родился 5 февраля 1942 года в Ярославской области. Окончил школу, а затем Ярославский государственный пединститут (факультет физвоспитания, 1965 г.). По распределению для дальнейшей работы был направлен в Барнаульский государственный пединститут (факультет физвоспитания). Год работал в средней школе № 56, три года в алтайском политехническом институте, а с 1969 года по 1979 год – на факультете физвоспитания в БГПИ, далее в АКС СДСО «Труд» и вновь в АПИ по сегодняшний день. Доцент отделения физической культуры и спорта АлтГТУ. Тренировал мужскую сборную Алтайского края с 1971 по 1993 г. В 1983 г. краевая сборная под его руководством стала победителем зональных и полуфинальных соревнований ЦС ДСО «Труд» (Пермь и Уфа). В 1986 г. его команда стала чемпионом России среди сильнейших студенческих команд (ЦС «Буревестник»). Среди воспитанников Николая Русинова мастера спорта Владимир Лазученко, Сергей Марков, братья Палтусовы – Александр и Николай (чемпионы мира среди железнодорожников в составе новосибирского «Локомотива»). Николай Русинов – судья-инспектор Всероссийской Федерации волейбола (Высшая лига «Б» и «А», Кубок России среди команд Суперлиги). Отличник физической культуры. Почетный работник высшего профессионального образования.
Зенитка во дворе
— Николай Владимирович, вы родились в годы войны. Как это повлияло на ваш характер и дальнейшую вашу судьбу?
— Да, запланирован я был, видимо, на выживание. Родился спустя всего полгода после начала войны, в февральскую стужу, в 30 км от Ярославля, в сельской местности. Отец сразу же ушел воевать и закончил войну тяжелым ранением уже в 1945 году в Маньчжурии в бою с японцами. Войну, как ни странно, помню по ряду эпизодов. В лесу взрослые и подростки готовились к отражению атак противника: рыли окопы и траншеи, во дворе нашего дома стояла зенитка, недалеко танки и артиллерия. В 1944 году немцы бомбили нефтеперерабатывающий завод имени Менделеева. Я был у бабушки на руках и видел немецкие самолеты, заходящие на цель для бомбового удара.
Нам повезло, мы не были в оккупации, немец до нас не дошел. Но страх и желание выжить, видимо, дали ту необходимую закалку, что и помогла преодолевать все последующие трудности, которые казались мелочью в сравнении с войной. К любым проблемам я относился как к временным трудностям и решал их сам, так как с детства рассчитывал только на себя: взрослые с утра до позднего вечера были на работе.
— Что дало вам спортивную направленность в столь трудное время?
— Молодому организму требовалось движение и соревновательность вполне компенсировала недостаток развлечений на селе. Бои на палках, игра в войну, плавание, так как жили на Волге, футбол и волейбол, лыжи и коньки. Вот вся послевоенная наша утеха, но главным направляющим в этом был мой дядя – Александр Русинов, который окончил институт имени Лесгафта уже после армии, выполнил норматив мастера спорта по лыжным гонкам и вернулся в родное село. Он был разносторонним спортсменом: технично бегал и прыгал, играл в волейбол. Поставил меня на лыжи и сумел привить любовь к спорту, а это самое главное, для подростка, не знающего еще себя, и чем он будет заниматься в дальнейшем. Таким образом, я с восьмого класса был зачислен в ярославскую школу № 17 и в составе ее команды становился чемпионом города и области.
— Это была спортивная школа?
— Обыкновенная школа, обыкновенные педагоги, и не сказал бы, что они были слишком настойчивы, но увлечь спортом и спортивными достижениями, смогли. Мы росли здоровыми, амбициозными, и прекрасно физически подготовленными молодыми людьми. Кстати, в одной школьной команде по лыжным гонкам я был вместе с нашим лидером – Валерием Таракановым. В дальнейшем он станет чемпионом мира и участником трех зимних Олимпиад в составе сборной СССР по лыжным гонкам.
«Сбитый летчик»
— После окончания школы вы планировали поступать в физкультурный институт?
— Мои юношеские планы были заоблачными. Я хотел поступить в Оренбургское военное летное училище и быть военным летчиком-истребителем. Учился в ярославском аэроклубе на планерном отделении, кстати, в одно время с Валентиной Терешковой – будущим первым космонавтом среди женщин в мире. Это был 1959 год, и она училась буквально рядом, на парашютном отделении. После ее забрали в Москву, в 1961 году в космос полетел Юрий Гагарин, а она – в 1963 году. Тогда еще в космос летали только собаки и ни о каких космических кораблях с человеком на борту мы еще не слышали. И вдруг, Терешкова!
— Такие сообщения окрыляли?
— Еще как! Учились-то вместе. Как и все, она особо не выделялась, чуть постарше меня, может быть, на год. Получалось, что одна из нас! Это переворачивало наше мышление и ломало стереотипы полностью: выходит, у любого из нас были и есть неограниченные возможности! Девушка из рабочего района ткачих, где фабрика «Красный Перекоп», схожего с нашим ВРЗ, достигает космических вершин! Как тут не восхититься способностям и скромности человека.
— Побеждает сильнейший, пройдя все отборы, реализует свой шанс. А вы поступили в летное училище?
— К сожалению, нет. У нас был на медкомиссии жесткий отбор, а я, как раз, не выспался, и у меня обнаружилось на зрачке глаза какое-то отклонение. При огромном конкурсе я не прошел уже в самом начале медкомиссию – для меня это было катастрофой. На следующий год я вновь хотел поступать туда же, но наш генсек Никита Сергеевич Хрущев затеял сокращение Вооруженных сил и столько военных специалистов уже не нужно было. Даже тех, кто поступил на истребителей в Оренбург, затем переводили в Челябинск на штурманов. Они отказывались и увольнялись, некоторые поступали вместе со мной в педагогический институт. Я до этого поступил в техникум, но быстро понял, что – не мое это. Восемь месяцев работал в кузнице слесарем-молотобойцем третьего разряда. Справлялся, помогала спортивная подготовка.
Шестидесятые
— У вас лучше получалось в лыжных гонках или волейболе?
— В волейболе, так как у меня была склонность к связующим действиям. К тому же, я еще и левша, что немаловажно для игровика. Есть определенные преимущества для пасующего игрока – угроза атаки становится больше, чем сама атака.
— Во время учебы приходилось защищать спортивную честь своего института, и каких спортивных успехов вы достигли?
— Разумеется, я играл за сборные ярославского пединститута и студенческой сборной области, играл на чемпионатах России по «Буревестнику» не только по волейболу, но и по настольному теннису и плаванию. Волгу-то еще в подростковом возрасте переплывал туда и обратно, она в тех местах шириной 600-700 метров. В Барнауле Обь поуже, но зато течение сильнее, с горных рек все же берет свое начало. А в волейболе наша ярославская команда в 1963 году в Краснодаре могла занять первое место на российском первенстве «Буревестника», но мы проиграли последнюю игру команде Кургана и заняли третье место. Мне думается, что все делалось для того, чтобы на первое место вышли хозяева – краснодарский вуз, а на второе – ростовский, так и получилось. Мы играли тогда еще на открытых площадках в самую жару, а эти команды утром или вечером. Поэтому не хватило сил в конце турнира.
— Чем отличался волейбол 60-х годов от современного?
— Во-первых, ростовые данные не сравнимы с нынешними. Во-вторых, сейчас на раннем этапе уже начинается узкая специализация игроков. Раньше волейбольное образование было более широким, к чему я всегда был склонен: вначале дать общее образование волейболиста, а затем на этом фоне – готовить специалистов по амплуа: к чему он лучше подходит. В силу его физических качеств, координационных, умственного развития. Хотя второй метод более ускоренный, дает быстрый результат. Раньше при селекционном отборе больше ориентировались на новичков с проблесками техники, скорости, на виртуозность игры в атаке и в защите. Например, игре в защите отводилось очень много времени на тренировках и поэтому, бывало, команда имеющая ростовые данные от 170 до 188 см очень хорошо могла играть в защите, сейчас – уже нет. Многие приемы в защите остались до сих пор – перемещение, переднее падение, но были и такие, которых сейчас нет. После того, как было принято разрешение или правило, по которым можно стало принимать мяч двумя руками снизу – «на манжеты». Первыми это протащили чехи, затем перешел на этот прием весь мир. Раньше любой мяч можно было принимать руками только сверху и поэтому под него садились и ложились. Сейчас можно подставлять ладонь чуть ли не у самой площадки, чтобы поднять мяч. Естественно, колорит какой-то уже невозвратим.
— Вам доводилось видеть игру великих волейболистов?
— Конечно. В мои годы Мондзолевский был лучшим связующим мира, мозг сборной команды СССР. Видел игру Пояркова. Лично судил игру команды Венгеровского, чемпиона мира и Олимпийских игр, когда он играл за Белгород. Видел женские и мужские сборные страны в различных матчах, знаком был с лучшим блокирующим в мире Валерием Кравченко, который рассказывал как впервые играл против японцев: «Один пасует, а пятеро бегут и все на одно лицо. Кому ставить блок? По ходу игры разобрались».
На Алтай!
— Как вас занесло на Алтай?
— В Барнаул был направлен по распределению после окончания института в 1965 году, так как здесь как раз был открыт факультет физического воспитания при барнаульском пединституте. Из Ярославля нас приехало трое.
В институте зарплата преподавателя была 105 рублей. Подоходный налог, бездетность и проживание отнимали 35 рублей, и жить на 70 рублей я не согласился, и пошел в школу физруком, где я получал на 50 рублей больше. Серьезная разница. Затем три года работал в политехническом институте на кафедре физвоспитания и когда в пединституте мне были предложены условия, от которых не отказываются, то я сразу перешел.
Я пришел в пединститут в 1969 году, когда первый выпуск уже заканчивал свое обучение, второму оставался еще год, третьему – два. Отработав в институте год, я начал набирать свою команду по волейболу, убирать тех людей, которые не подходили команде и подбирать коллектив ближе к результату. С этого и началось становление современного комбинационного волейбола в Алтайском крае.
Естественно в 28 лет у меня уже были собственные соображения по игре, технике, тактике, организации игры. В частности солидарен со мной оказался Петр Дугнист, игравший в первой моей команде, а затем успешно тренировавший женскую университетскую команду. Он первым подошел ко мне и предложил, будучи игроком пединститутской команды, перейти на двухразовые тренировки. Таким образом, по взаимному согласию, без принуждения, мы стали тренироваться с семи часов утра и после занятий. В неделю получалось 8-9 тренировок и в выходные дни мы играли официальные или товарищеские матчи.
Главное – мысль!
— Кому вы отдавали предпочтение: лучшим игрокам или более перспективным, которые пойдут дальше лидеров?
— Тем, у кого лучше игровое мышление. Приходят на просмотр 40 человек. После первых тренировок остаются пять-шесть человек. Приходит зав. кафедрой спортивных игр Владимир Евтеев и спрашивает: «Почему разгоняешь людей?» Я ему четко объясняю: «У этого человека нет игрового мышления, возьмите его в другую секцию и, может быть, он там даст результат. У меня он этого сделать не сможет, как бы он сильно того не захотел». Дальше он даже вопросов никаких не задавал. Разворачивался и уходил.
— Какие ощущения были от самостоятельной работы, когда вам никто не мешал и вы создавали что хотели?
— Ощущение того, что команда прогрессирует, пришло быстро. Вместе с ребятами тренировался, вместе выезжали на сборы в Горный Алтай. Мы были, как одна большая семья.
— А дистанция во взаимоотношениях соблюдалась?
— Да, конечно, потому что все происходило на высоком сознательном уровне. Все беспрекословно подчинялись и выполняли, что задумано тренером на занятии. Приходилось и личным примером доводить до эффективного завершения некоторых упражнений.
— Сложно добиться технического и тактического взаимопонимания в команде во время игры на площадке?
— Очень сложно, потому что у каждого игрока разные возможности входа и выхода из игры. Один может играть всю игру без замен и ничего с ним особенного не происходит, другого заменишь и повторно, на том же высоком уровне он играть уже не может. Другой может играть только на заменах – разная психологическая готовность, которой на весь матч не хватает. Бывает, ведущий игрок, лидер, но не в форме, после травмы или тяжелых игр, пытается завершить усилия всего коллектива решающим ударом и не может. Хотя делал это всегда безукоризненно. Причина также скрыта в психологии: лучше, чтобы комбинацию завершал другой, не столь измотанный, пусть даже и новичок.
Терпение и время
— Как добиться безошибочной подачи мяча в решающие моменты?
— Это терпение и время. Психологическая устойчивость важна в игровых концовках. Обычно все сводится к упрощению подачи мяча, лишь бы не ошибиться. На тренировках это отрабатывается часами.
Например, ты должен подать десять подач в такую-то зону без одной ошибки и если ошибаешься, то серия подач повторяется. Другого пути нет. Опять терпение и психологическая устойчивость. Так вырастает мастер, про которого говорят – талант. А все просто. Талант – это терпение мысли в одном направлении, помноженное на труд. Пока трудишься – растешь.
— Как на вас влияют предматчевый ажиотаж? Полные трибуны?
— Для спортсмена, готового показать свое мастерство, влияют как дополнительные стимулы для игрового подъёма, спортивного куража. Для слабохарактерного, как сбивающие факторы, разрушающие и без того, его волю. На кураже можно «тащить» смертельные подачи, поднимать немыслимые мячи, отыгрывать множество очков. Раньше, когда играли на открытых площадках, от падений форму разрывали довольно часто и с турниров возвращались в футболках, которые были во многих местах в дырках.
— Какую форму любите по цвету больше?
— Ту, в которой чаще выигрываем. Как тренер тоже придерживаюсь этого же правила, вплоть до кальсон. Помню, еще молодым тренером повез сборную края в Семипалатинск и первый матч мы выиграли, а на второй день ветеран команды Саша Хворов, который на пять лет меня старше, спрашивает: «Владимирович, ты сегодня в каких кальсонах, в новых или старых?» Отвечаю – в новых. Хворов просит надеть старые – «фартовые», и действительно, выиграли. Понятно, что приметы долго и безошибочно помогать не могут, но в какой-то степени – дисциплинируют и мобилизуют.
— Как преодолеть психологический барьер молодому спортсмену?
— Сразу не получится. Бывает, выходят, бледные, руки и ноги трясутся. Мы, говорят, «не боимся, а волнуемся».
Чудесное спасение
— Были ли в вашей тренерской карьере какие-то чудесные спасения, когда, кроме финальной сирены, уже ничего не ждешь?
— Один из туров Кубка СССР в Новокузнецке, мы проигрываем Томску две партии подряд, а следующие две выигрываем – 2:2. В решающей партии проигрываем 11:14. Контрольный мяч. Представитель нашего спорткомитета покидает зал со словами: «Все, я пошел. Что тут от тебя ждать?» Каким-то чудом мы отыгрываем подачу и я убираю с площадки одного из лучших наших игроков с подачи. Все на меня смотрят с недоумением, а я вместо него ставлю запасного, которого никогда в стартовый состав не выпускал! А тут решающая игра и главный ее момент! Я не был уверен, что наш лидер просто подаст: обязательно будет рисковать или просто не подаст. Поэтому я и решил его заменить, попросив запасного обыкновенно перебросить мяч через сетку, не усложняя подачи. Он дрожащей рукой делает подачу и… мяч попадает в площадку. Соперники вообще его не принимают, понадеявшись друг на друга – 12:14. Видимо, они еще размышляют – почему тренер заменил своего лучшего игрока? Наш игрок вновь подает планирующую, ее плохо принимают, перекидывают на нашу сторону и мы вновь забиваем – 13:14. Томичи берут перерыв, делают замены. Наш новичок подает в третий раз. Подачу принимают и выводят на удар лучшего своего бьющего нападающего, который со всей силы бьет мимо блока и попадает в нашего игрока, от которого мяч перелетает к соперникам и падает на площадку! Те стоят совершенно деморализованные таким стечением обстоятельств – 14:14! Дальше мы их «под шум волны» дожали. Выходим, наш представитель стоит нервно курит и спрашивает меня: «Ну, что, проиграли?» Довольный, но злой, говорю: «Не угадал! Выиграли!»
Принцип «домино»
— По психологии мужской и женский волейбол отличают сильно?
— Среди тренеров у нас есть выражение, что «мужской и женский волейбол – это разные виды спорта». По психологической устойчивости мужчины на порядок выше. Совершенно из ниоткуда у женщин может пойти спад, а может наступить эмоциональный подъем. Когда работал с женской командой, убедился в этом. Что-то «не так» сказал – все! Одна «испортилась» – ничего не делает и все вслед за ней! Раз, «упали», и все, как в домино. Или выпускаешь девчонку молодую, «погладил» ее, что-то сказал, она выходит и как начинает «утюжить»! Все сразу откуда-то берут силы, эмоции, оживают, просто не узнать!
— Самый чудесный классический пример есть?
— Старый тренер Василий Иосифович Герасименко попросил меня свозить девчонок на ЦС «Динамо». Проигрываем Тамбову две партии и в третьей по счету уже «горим» — 0:11! Нам ничего не надо, мы уже в четверке лучших команд турнира, задача, можно сказать, выполнена. И тут тренера команды из Тамбова как кто-то дернул за язык: «Ну, что это за команда из Барнаула? Мы тут ее «несем», как хотим, сейчас вообще 15:0 будет….» Мы берем тайм-аут, я девчонкам говорю: «Слышали? С этой секунды начинаем готовиться к финалу и играть в полную силу. Пусть проиграем, но наиграем комбинации и это нам пригодится, но 0:15 не проиграем! Играем все на Нину, а ты – Нина, лупи никого не бойся!» Вернулись в игру другой командой и выиграли партию – 15:13! А затем и две следующие – 3:2! «Убрали» фавориток с таким желанием, что кто не сначала смотрел эту игру, никогда бы не поверил, как мы были уже «безнадежны». Вот она женская психология, которая может сработать и на «тоненького»: аккуратно все должно быть — кого погладил, кому улыбнулся, кого попросил, какой-то девушке просто подсказал.
— А они ревнивые?
— Еще какие! Особенно, если кого-то еще из соперниц похвалил или, не дай бог, остановился или присел с кем-то поговорить. Как-то приехали мы в Новосибирск и пошли командой в театр, а я сел рядом с игроком омской команды. Все! Спектакль моих подопечных больше не интересовал: смотрели не на сцену, а только в мою сторону и уже в антракте предъявили претензии.
Работать не дали
— За вашу долгую трудовую деятельность с кем вам приятнее всего было работать из коллег? Есть ли безвозвратные потери?
— Безусловно, потери есть и практически со всеми известными спортивными земляками я хорошо общался и учился у них. Комфортно мне работалось в пединституте с Владимиром Усенко, деканом кафедры физвоспитания. То же самое в политехническом с зав. кафедрой Геннадием Шпагиным, мастером спорта по биатлону, членом сборной России. Мы в один год приехали в Барнаул, жили в одном общежитии, он из Красноярска. Он меня в 1979 году и пригласил в политехнический после того, как у меня не сложились рабочие отношения с ректором педагогического института. Отчасти из-за того скандала умер тренер по баскетболу Олег Толмачев, очень хороший специалист и порядочный человек. На приемных экзаменах у него «зарубили» пять баскетболистов из Бийска, которые после этого разъехались кто куда, а могли бы учиться у нас, а не в других регионах. Для Олега это был удар в спину, которого он от ректора никак не ожидал. После этого и мне работать не дали: то денег на поездки команды нет, то еще что-то… Хорошо работалось с председателем АКС «Труд» Анатолием Павловичем Лисовицким. К сожалению, были и обратные примеры, когда приходилось работать под руководством безграмотного в деле спорта «специалиста», отставного майора, назначенного заведующим кафедрой физвоспитания в политехническом институте. Он считал, что собрать команду – минутное дело, как сформировать взвод из окруженцев: «Вот по институту сколько здоровых парней ходит, набрал их, выставил команду на соревнования и все! Какой зал, какая баня? Пусть на свежем воздухе бегают, а не пот в спортзале нюхают! Какие еще талоны им на питание положены? Это кто положил? Вы тут все горе-тренеры собрались, мозги мне компостируете!» Я просил зал, чтобы дополнительно команду тренировать, но зал сдали в аренду. Просил хотя бы восстановительную баню, но оказывается «пиво можно пить и не в бане». Постепенно, друг за другом из политехнического стали увольняться классные тренеры – Юрий Самородов (легкая атлетика), Александр Васин (гандбол), Анатолий Марков (лыжные гонки), Галина Баркевич (конькобежный спорт), Владимир Мишин (греко-римская борьба), ушел и я.
— Вы себя к каким тренера относите? Которые последовательно проводят в жизнь свои идеи или тренерские амбиции вас захлестывают и вам не терпится выдать результат?
— Я не авантюрист и чувство меры у меня есть. Был год, когда я до апреля не давал ни одного упражнения на тактику, потому что игроки не были к этому готовы. Расти нужно только по ступенькам, иначе упражнения, которые я даю, для совершенствования техники и тактики не имеют смысла. Без определенных технических навыков, без классического образования, нельзя проводить тактические упражнения. Как в футболе: что толку давать детям играть в «квадрат», если они мяч как следует принять не могут, не говоря уже о более сложных тактических упражнениях. Иногда, конечно, приходится форсировать подготовку команды и ставить на площадку неподготовленного игрока. Такое в алтайском волейболе было всегда, проблемы с составом имелись, что в общем-то мне, как тренеру, не давало расслабиться.
— Идеальной команды у вас не было?
— Нет. Хотя в середине 70-х подобралась серьезная команда, которая заняла третье место в РСФСР среди вузов. Играем с Белгородом, великолепной командой, чемпионом России. И мы их выносим» — 2:0, ну просто без вопросов. Играем третью партию также здорово, и я понимаю, что мне нечего ребятам сказать – все идеально: ведем в счете – 13:8! Остается всего чуть-чуть, и, вдруг, наша команда, без видимых причин, «ломается», не выдерживая напряжения игры. Проигрываем 15:17, и следом – еще две партии – 2:3. И вместо золотых медалей – только бронзовые.
— А вот такие великие тренеры, как, например, Карполь, который тренировал успешно долгие годы женскую сборную страны и свердловскую «Уралочку», бывало, выходил со «щитом» из сложнейших ситуаций?
— Вы намекаете на его импульсивную манеру ведения игры? Так это его фирменный почерк, манера общения с игроками. Тренер ведь еще должен быть и актером. Он так себя ведет, и по-другому его воспринимать не будут, да и не смогут. Он правильно для себя расставил акценты в отношениях в команде, а все остальные выполняют его «правила игры». У него были доверительные отношения в Свердловске с Борисом Ельциным, который имел там громадный «вес» и в молодости сам играл в волейбол. Поэтому были соответствующие условия для содержания местной женской команды, куда собирали игроков со всего Союза. Также как сейчас у Шипулина в Белгороде. Ведь созданные условия имеют громадное значение.
— А общение с такими мэтрами вам лично в тренерской деятельности помогало? Или они неохотно шли на встречу с молодыми специалистами?
— Любое общение с яркой личностью идет на пользу. Конечно, я с трепетом относился к серьезным специалистам. Бывали случаи, что они мне даже давали почитать свои рабочие записи в тетрадях, и я, не скрою, пользуясь случаем, переписывал все, что меня интересовало. Но гладко было на бумаге, а когда начинаешь применять на практике, убеждаешься лишний раз, что без технической подготовленности, равно как и физической, списанное с тетрадей, может и не пригодиться. И вновь засучиваешь рукава, и начинаешь с удвоенной энергией наверстывать упущенное, чтобы хотя бы в упрощенном виде применить ту или иную комбинацию.
— Ваша инспекторская деятельность – это возможность продлить свою спортивную жизнь?
— Конечно. Встреча со старыми друзьями, общение с передовыми специалистами волейбола, смена обстановки и продолжение интересной мне жизни в современном мире волейбола. Душой даже светлеешь когда подпитываешься энергией от молодых. Обязательно присутствую на утренних тренировках команд мастеров, которых инспектирую вечером. Даже в своем уже зрелом возрасте не перестаю удивляться простым, казалось бы, находкам, которые применяю на своих тренировках с командой. Даже одно и то же упражнение можно подать по-разному. Таким образом исчезает рутинность тренировки, она становится более эффективной и интересной.
— Через ваши руки в 70-80-х годах прошли почти все лучшие алтайские волейболисты, многие из них стали тренерами. Кого бы выделили из них, когда они были игроками, по амплуа?
— Разное время, разные возможности, разный подбор игроков. Придерживался больше к универсальности игроков и поэтому какой-то твердой специализации по амплуа у меня в команде не было.
Перечислю тех, без кого были бы немыслимы успехи алтайского волейбола в те годы: Владимир Лазученко, Сергей Марков, Евгений Тюнин, Николай Казанцев, Иван Воронков, Сергей Задесенец, Дмитрий Полторацкий, Борис Пауков, братья Палтусовы, Алексей Калугин, Вадим Евдокимов, Анатолий Воронков, Станислав Марков и др. По моим стопам в тренеры вышли Петр Дугнист, Иван Воронков, Валерий Боженарь, Антон Фрост, Евгений Тюнин, Владимир Красиков. Известным волейбольным арбитром в России стал Сергей Задесенец, который сейчас судит матчи команд Высшей лиги «А». Известным спортивным организатором стал динамовец Олег Куликов, а Анатолий Воронков одно время возглавлял горспорткомитет.
— Интересно, каким образом песня «Волейбол», написанная вашим воспитанником Дмитрием Полторацким стала гимном чемпионата России во всех лигах?
— Он обратился во Всероссийскую Федерацию волейбола к президенту Валентину Жукову, с просьбой сделать эту песню официальной мелодией при открытии туров чемпионата России. С моей подачи, конечно, потому как я чувствовал, что песня очень хорошая. Президенту песня действительно понравилась и он дал добро.
— Слышал, что ваша жена Раиса Филиппова была известной баскетболисткой и играла за сборную Казахстана?
— Это правда. Мы работали вместе в пединституте и поженились больше 45 лет назад, у нас выросли два хороших сына. Раиса Викторовна в юности уехала поступать в алма-атинский институт физкультуры вместе со своей подругой – баскетболисткой Аллой Вусик, которая затем стала женой известного барнаульского футболиста и тренера Станислава Каминского – капитана алма-атинского «Кайрата», игравшего в Высшей лиге.
— Самые главные качества в тренерской работе?
— Умение тренера сплотить коллектив, грамотно вести учебно-тренировочный процесс, правильно расставить акценты во взаимоотношениях с игроками, создать необходимые условия для своих подопечных в работе, отстаивать их интересы, а не свои, и брать всю ответственность за результат на себя. Я всю жизнь работал тренером, не только потому, что люблю свою профессию, а в большей степени потому, что без нее не представляю себя.
