Известный тележурналист приехал в Барнаул в составе делегации общероссийского телеканала «Спорт», чтобы дать старт его официальному вещанию в нашем крае. Вне экрана Дмитрий Губерниев мало отличается от себя экранного. Высоченного роста, громкоголосый, независимый, уверенный в себе. Познакомившись ближе, приходишь к выводу: это и внутренне большой, цельный человек.
Телевидение — это мое
— Дмитрий, как ты попал на телевидение?
— В 95-м году я c красным дипломом окончил институт физкультуры. Спортивная карьера (я занимался академической греблей) к этому времени пошла под откос — были проблемы с позвоночником, к тому же я переболел желтухой, пережил сильное отравление. Короче, после института благополучно пошел работать в охранные структуры. Попутно тренировал в фитнес-зале в Лужниках. Через какое-то время узнал о конкурсе ведущих спортивных новостей на канале ТВ-6, решил себя попробовать. Но меня не взяли. Потом одна знакомая с журфака МГУ рассказала, что открывается новый канал — «ТВ Центр», я пришел на конкурс, где мне сказали: «Спасибо, дорогой, мы тебе позвоним». Уже там познакомился с Лешей Турбиным, который почему-то оказал мне покровительство. Практически с улицы меня взяли работать на телевидение. Но я всегда говорил: «Это — мое». Мне нравится моя работа, я чувствую себя на своем месте.
— Что оказалось самым трудным в освоении профессии?
— Когда был первый выпуск новостей, я очень волновался. Приказывал себе: «Если сейчас, Губерниев, ошибешься, перестану тебя уважать». С испугу прочитал два первых выпуска просто на ура. Что интересно, получился у меня и первый прямой эфир — 1 сентября 1997 года. А вот 3 сентября он был хуже некуда. Но я считаю, в любой работе должно быть право на ошибку. Если бы Яшина или Третьяка увольняли из-за пропущенных голов, то у нас бы не было в XX столетии лучших в мире футбольного и хоккейного вратарей. Когда я ошибался, коллеги всегда поддерживали. Для начинающего журналиста это очень важно. Я оговаривался, запинался, путался. Но ощущение, что ты член команды, сильно помогало.
— Как ты работаешь над ошибками? Сильно по их поводу переживаешь?
— Что ушло в эфир, того уже не вернуть. Зачем напрасно терзаться? Но за некоторые вещи, конечно, стыдно. На последнем чемпионате мира по биатлону знаменитый француз Рафаэль Пуаре эстафету не бежал, а у меня получилось, что бежал. Он должен был закрыть в своей команде второй этап, и я видел, что француз разминается. Сборная Франции выступила на первом этапе не блестяще, и ее перестали показывать на телемониторе, я же был в полной уверенности, что на втором отрезке эстафеты за французов бежит Пуаре. Ошибки можно было избежать, внимательно изучив исправленный стартовый протокол, который занесли в комментаторскую кабину за минуты до начала гонки. В последний момент Пуаре заменили на молодого спортсмена. Выводы из этой истории я для себя, конечно, сделал.
Мои репортажи родом из детства
— Кто из отечественных комментаторов тебе нравился больше других, когда ты сам был спортсменом? Или они тебя раздражали?
— Огромное влияние на меня оказали Георгий Сурков и Анатолий Малявин. Моя любовь к бобслею, гребле, лыжам, биатлону — это исключительно заслуга этих людей. Я не верю, что подрастающее поколение не стремится подражать положительным примерам. Все мы были детьми и воображали себя в играх знаменитостями. Сурков и Малявин так захватывающе рассказывали о спорте и спортсменах, что поневоле хотелось стать героем их репортажей. И в этом смысле я могу назвать себя продолжателем традиционной советской комментаторской школы. Я стремлюсь к такому же эффекту. Не понимаю разговоров: этот комментатор хорош, а этот — плох. Считаю, что во многом это вкусовщина. Кому-то нравится, кому-то — нет.
— Некоторые люди упрекают тебя за излишнюю пафосность. Особенно она проявляется, когда российские спортсмены что-либо выигрывают. Твой ответ?
— Что значит пафосно? Я так чувствую. Это гордость за страну.
— Создается впечатление, что твой любимый вид спорта — биатлон. А на самом деле?
— Вид спорта — как женщина. Мне нравятся все виды спорта, которые я комментирую. Но наибольшую любовную дрожь испытываю к лыжным гонкам — и это опять же связано с восприятием вида через телекомментатора Георгия Суркова. Первый чемпионат мира по лыжным гонкам, который я помню отчетливо, — 1982 года в Норвегии, мне было 8 лет. Тогда в эстафете Александр Завьялов на последнем этапе соперничал с норвежским лыжником. Они финишировали нога в ногу, и были вручены две золотые медали. Репортаж вел Сурков. С тех пор лыжи для меня — святой вид спорта. Но я обожаю и современный биатлон, и, конечно, бобслей, который опять же полюбил через комментарии Анатолия Малявина. Может, это парадоксально, но в работе я отталкиваюсь от того своего далекого детского восприятия спорта. Когда ты что-то искренне воспринимаешь, болельщики тоже не остаются равнодушными. Кривить душой в спортивном репортаже нельзя — фальшь люди почувствуют и отвернутся.
О футболе
— На презентации канала «Спорт» в Барнауле тебя спросили, какой бы вид спорта ты никогда не стал комментировать. Шутливо кивнув в сторону Алексея Смертина, мол, Леша знает, ты обозначил тем самым футбол. Как-то еще молодым и подающим надежды Максим Опалев, ныне известнейший мастер гребли на каноэ, поделился со мной обидой: мы пашем как черти, футболисты по нагрузкам рядом не стоят, но им почет и деньги несравнимые. Нет ли у тебя предвзятости к виду спорта номер один?
— Нет. Я прекрасно понимаю, что футбол — это номер один. И с этим надо считаться. В свою очередь, комментируя греблю на байдарках и каноэ, рассказывая о победах Опалева, я делаю Максима чуть более популярным, приближаю его к известности футболистов. Вместе же мы решаем одну большую задачу — популяризируем этот вид спорта.
— И еще немного о футболе, а также других коллективных видах спорта. Мог бы ты дать объяснение, почему российские команды давно не знают больших побед? Ну за исключением последней победы волейболисток…
— Сложно обобщать. Все-таки у нас сильные гандболисты. Да и в мужском волейболе, хоккее боролись за медали… То, что не выиграли в хоккей, — это представляется мне все-таки каким-то несчастьем, а вот то, что не выигрываем в футбол, — это уже закономерность. Есть, наверное, все-таки факторы денег и повышенного внимания, которые портят людей. Хотя настоящий профессионал оттого, что много получает, хуже в футбол или теннис, думаю, играть не будет.
Сборная России
— Программа «Сборная России», куда ты приглашаешь звезд российского спорта, чтобы телезрители познакомились с ними поближе, — одна из самых интересных на канале «Спорт». Многие из гостей этой программы стали твоими близкими друзьями?
— Классик спортивной журналистики Лев Филатов сказал замечательную вещь: нельзя дружить со спортсменами близко -потеряешь возможность объективно оценивать ту или иную спортивную ситуацию. Такой уж дружбы нет ни с кем. Но есть замечательные отношения с тем же Максимом Опалевым. Если говорить о Барнауле — с Алексеем Смертиным, Татьяной Котовой. Только здесь, кстати, узнал, что из Барнаула родом еще и Сергей Хорохордин, а в Рубцовске вырос Алексей Тищенко. То, что из Рубцовска Катя Лобазнюк, я и раньше знал. Но больших спортсменов у вас все-таки маловато.
— Тебе приходилось сталкиваться со звездняком спортсменов?
— Была одна история. Но не в рамках телепередачи, а на чемпионате мира по биатлону в 2004 году. Хотя, может быть, это и не звездняк, а немного иное. На первой гонке наши биатлонисты выступили неудачно, и Чепиков с Рожковым прошли мимо телекамеры, не дав интервью. Я пришел на собрание команды и выступил с тронной речью. Сказал: «Ребята, по ту сторону экрана огромное число людей, которые ждут от вас тех или иных слов, переживают за вас не только, когда вы выигрываете, но и когда проигрываете». Биатлонисты извинились, с тех пор с ними нет никаких проблем.
— Но три года назад ты еще не был таким именитым. Как хватило духа прийти и сказать?..
— Моя зарплата от того, что биатлонисты не дали интервью, не уменьшилась бы. Но было внутреннее ощущение: так быть не должно. Мы обязаны уважать соотечественников — любителей спорта. Сейчас современные команды лыжников, биатлонистов это прекрасно понимают.
— Наверное, твой авторитет уже сказывается…
— Не в этом дело. Дело в восприятии людьми своей работы, ее назначения. Вот Алексей Смертин у меня был. Сказал, что хотелось бы побывать еще. Конечно, это приятно. Договорились, когда закончится футбольный сезон в Англии, сделаем еще одну передачу. А братья Березуцкие — футболисты ЦСКА — от приглашения «Сборной России» отказались. Сказали, что им не нравится ведущий Губерниев. Ну пришли бы — поспорили. Интересно же!
— Кто из гостей «Сборной России» поразил тебя особенно?
— Параолимпийцы. Мы записали с их участием 3 или 4 программы. Это инвалиды, люди со сложной судьбой. Глядя на них, понимаешь: уж в нашей-то жизни все совсем неплохо. Я горжусь тем, что комментировал Параолимпийские игры. Знаю, как важно для спортсменов-инвалидов, когда репортаж ведет человек, который комментировал ОЛИМПИАДУ. Мне кажется, это даже не журналистский, а человеческий долг.
Олимпийская мечта
— Есть у тебя какое-то заветное желание, связанное с профессией?
— Хочу прокомментировать как можно больше открытий и закрытий Олимпийских игр. Кстати, на церемонию открытия последней Олимпиады в Турине, которую комментировал с Татьяной Тарасовой и Олегом Табаковым, мы едва не опоздали.
Когда прорвались через все заградительные кордоны, вдруг выяснилось, что я потерял аккредитационный билет и попасть в комментаторскую кабину будет сложно. Правдами-неправдами за 7 минут до начала церемонии мы все-таки там оказались. Но когда начали комментировать, я уронил листочки с домашними заготовками и пришлось импровизировать. А в итоге репортаж этот получился одним из лучших в карьере.
Я работал на трёх Олимпиадах, вёл пять репортажей с их открытия и закрытия. И очень этим горжусь. Даже в советское время таких комментаторов было немного. Чтобы комментировать церемонии открытия и закрытия Олимпиад, надо постоянно доказывать свою профессиональную состоятельность — перед руководством, перед страной, в конце концов. Это заставляет работать с удвоенной энергией.
Досуг
— Дмитрий, в своей работе ты раскрываешь спортсменов с самых разнообразных сторон. Интересуешься их досугом, хобби. А у самого есть такое занятие, за которым душа отдыхает?
— Музыку люблю слушать, пою. Может быть, даже запишу с Александрой Пахмутовой и Николаем Добронравовым старые добрые спортивные песни — есть такая договоренность. Для себя, конечно. Еще я люблю почитать.
— Если не секрет, что читаешь сейчас?
— Перечитываю «Героя нашего времени». Взялся за него потому, что по каналу «Культура» показали гениальный спектакль феноменального режиссера современности Анатолия Эфроса — «Страницы журнала Печорина». Главного героя в нем играет Олег Даль, Грушницкого — Андрей Миронов, княжну Мэри — Ирина Печерникова, а Веру — Ольга Яковлева. До «Героя нашего времени» я прочитал «Любовь и шахматы. Элегия Михаила Таля», написанную Салли Ландау, женой шахматиста. Эту книгу дал мне Александр Борисович Рошаль, главный редактор журнала «64 — шахматное обозрение». Он сейчас болен, желаю ему выздоровления. А до этого я прочитал воспоминания актрисы Аллы Демидовой.
— Что ты можешь перечитывать в любое время?
— В любое время дня и ночи в последнее время люблю перечитывать моего хорошего друга Леонида Млечина — журналиста с ТВЦ, его книгу о Хрущеве, Брежневе, Шелепине. Еще Ильфа и Петрова, «Мастера и Маргариту» Булгакова.
— Каким-нибудь видом спорта сейчас занимаешься?
— Практически ничем. По утрам обливаюсь холодной водой из ведра. Баню люблю с веничком.
Виталий ДВОРЯНКИН
